За несколько минут освободиться от оков и выйти из камеры, будь то тюрьма в Чикаго или Петропавловская крепость, пройти сквозь стену и сделать невидимым живого слона – мало кому может прийти в голову выстроить свою жизнь так, как это сделал иллюзионист Гарри Гудини. Он родился в Будапеште в небогатой семье еврейского раввина и хотел от жизни только одного – всемирной славы. Ну, и денег, конечно.

Для того чтобы стать известным, ему, как никому другому, была необходима газетная шумиха, но обеспечить её, будучи фокусником, можно было, только регулярно провоцируя полицию и нарушая спокойствие граждан. На выступления и пари, которые заключал Гудини со своими противниками – как правило, полицейскими, – сбегались зеваки и корреспонденты. Например, он заходил в ближайший квартальный участок и говорил следующее: «Я – Гарри Гудини, король наручников, я играю в театре “Бижу”. Я думаю, может быть, вы хотите увидеть трюки с наручниками? Пожалуйста. Наденьте на меня любую пару наручников, я покажу, как избавляться от них». Если везло на полицейских – если они оказывались вежливыми и в хорошем расположении духа – такие заходы принимались. Хорошая реклама. Его образ обрастал гангстерским флёром, таким популярным на исходе XIX века в Америке. Ещё Гудини знал, что кроме информационного, в журналистах необходимо лелеять пищевой интерес, потому Гарри был из тех, кто при наличности в кармане не скупился на кофе-брейк и вообще внёс серьёзный вклад в развитие этой культуры. На освобождение из наручников, выпутывание из смирительной рубашки или избавление от гроба требовалось время, и это время в ожидании сенсации газетчики в компании Гудини всегда проводили жуя.

В 1898 году одна из таких пиар-кампаний в Чикаго наконец увенчалась серьёзным успехом. Самым видным человеком в чикагской полиции тогда был лейтенант Энди Роан – крупный ирландец под триста фунтов весом, с большими рыжими усами, похожими на вилку водопроводного крана. Обитатели дна рассказывали, что на регулярный обход игорных и публичных домов Энди брал с собой небольшую чёрную сумку, и уходил он из заведения лишь тогда, когда она была полна денег. Тогда владелец казино некоторое время мог спать спокойно. С Большим Энди Гарри заключил пари о том, что сможет освободиться из камеры городской тюрьмы, будучи закованным в наручники и кандалы. Инсайд попал в народ и очень понравился журналистам.

Она получила «Оскар» за первую же роль, а записанные ею альбомы до сих пор возглавляют музыкальные чарты. В перерывах она – известный композитор и меценат. В основе таких разносторонних талантов – чувство юмора, великий голос, нестандартная внешность и бесконечная вера в себя.

Она никогда не шла на поводу у модных стандартов и не изменяла себя под них. Единственное, она лишь чуточку подправила свое имя. Посчитав имя Барбара привычным и обыденным, она превратилась в Барбру Стрейзанд, определив свой первоначальный путь к успеху девизом: «Быть не такой, как все, поражать и шокировать».

Шок действительно испытали все, когда в ответ на нападки сверстников по поводу еврейского происхождения и непривлекательной внешности, глядя на которую, порой вздыхала и мама, в 12-летнем возрасте Барбара пришла в школу в новом имидже. Под изумленными взглядами шарахавшихся в стороны учителей и учеников Барбара впервые почувствовала себя звездой, гордо шагая по школьному коридору с вымазанным в известке лицом и выкрашенными в зеленый цвет волосами. Оправившиеся от шока педагоги тут же отправили ее домой с указанием смыть всю эту боевую раскраску. Под контролем матери лицо быстро восстановило прежний вид, а вот краска для волос оказалась более устойчива. Недолго думая, возможно, даже с профилактически-воспитательной целью, дабы проучить своенравную дочку, мама побрила ее наголо. Урок педагогики, правда, имел противоположный эффект – Барбара была счастлива, вновь шагая с улыбкой и сверкающей на солнце головой, привлекавшей внимание общественности ничуть не меньше прежнего.

Эти два иранских еврея были вывезены из трущоб Мумбаи и силами лондонской еврейской общины выучены и взращены в Туманном Альбионе. Как оказалось, совсем не зря – братья Дэвид и Саймон Рубены быстро прошли путь от производства ковров до металлургии, сделок с недвижимостью и судоходства. На этой неделе они были признаны самыми богатыми жителями Великобритании с состоянием в почти 20 миллиардов долларов.

Они не распространяются о своей личной жизни и не впадают в ностальгические воспоминания под градом вопросов от журналистов. Попытки многих изданий взять интервью у Дэвида и Саймона Рубенов стабильно безуспешны, в том числе попытки журнала Forbes, за попадание на страницы которого многие сами выкладывают баснословные суммы. Вот почему Forbes остается пока лишь приводить статистику ежегодного роста состояния братьев, возглавивших несколько дней назад список самых богатых людей Великобритании.

Несмотря на некую замкнутость или, если угодно, стеснительность в выступлениях для прессы, британские газеты чуть ли не еженедельно выходят с их именами в заголовках, обсуждая очередные приобретенные активы, пополняющие бизнес-империю. А чуть более полувека назад, когда никому не известные Дэвид и Саймон прибыли в Туманный Альбион, у них и на пропитание-то денег не всегда хватало. «У них не было абсолютно ничего, – живописал в одном из интервью британской газете Evening Standard сын Дэвида Джейми. – Мне об этом рассказывала мама. Она даже оплачивала обеды на свиданиях, когда они только познакомились с отцом, ведь у него не было ни фунта».