Приглашаю любителей жанра прочесть мою книгу.
Хорошо ли написано - плохо ли - судить вам.
Могу лишь сказать, что последняя глава вышла самая удачная.
Не судите чрезвычайно строго. Многим нравилось - сейчас немного отредактировал - надеюсь стало лучше.
В посте - начало первой главы и ссылка на скачку. Книга не большая - чуть более 260 страниц.

ЖЕЛЕЗНОВ АЛЕКСЕЙ

МЁД ПОЭЗИИ.




Глава I



Где-то в другом конце вселенной родился резкий неприятный звук. Он ворвался в мироздание с назойливостью комара, жужжащего именно над ухом, словно ему доставляет удовольствие не только пить кровь, но и мучить бессонницей. Звук рос, ширился, заполняя собой пространство, беспардонно расталкивая со своего пути все помехи.
Серж проснулся. Звонок телефона вырвал таки его из блужданий по ту сторону реальности и немилосердно втолкнул в привычный мир. "Когда-нибудь я его разобью", - мысль относилась к телефону и появлялась не впервые. С трудом протянув руку, Серж поднял трубку.
- Алло, - недовольно поприветствовал он ее.
Трубка по-хамски молчала.
- Алло, - Серж повторил уже более настойчиво. С тем же результатом. Он даже подул в трубку, хотя времена, когда дуть в трубку имело хоть какой-либо смысл, если вообще такие времена были, давно канули в лету. Это, разумеется, принесло тот же результат, что и сакраментальное "Алло" и Серж раздраженно бросил бесполезный кусок пластика на место. Только он собрался подумать про хулиганов, которые за столько десятилетий существования телефонов все еще не перевелись, а вернее, появлялись с завидным постоянством тараканов во все новых поколениях, или о невежливости попавшего не туда: "мог бы хоть извиниться", и даже не успев предположить про неполадки на линии - линия все-таки была новая, современная, как телефон зазвонил вновь.
( Collapse )

Если книга вам вдруг понравилась - не сочтите за труд поделиться ею с другими посредством кнопок или любым иным способом.
На бумаге книги не будет по причинам финансового характера.


На Издание или Промотирование

Арабы шумною толпой,
Европой южною кочуют,
Бурлящей грязною рекой,
Едят, насилуют, воруют.
Как волны черные на брег,
Плывут они, сперва гостями,
Чтоб поселившись там навек,
Отныне стать хозяевами.

Горит земля от них кругом,
Стенают местные: доколе?!
Что заработали трудом,
Отдать заставят поневоле.
Все мертво посреди степей
Теперь в Германию скорей.
Да к Скандинавии бескрайней.
Тут стоны жен, и плач детей,
И муэдзина крик печальный.
Нет, не когортой боевой,
На сей раз шло завоеванье,
А диких беженцев толпой,
Шел Халифат на мирозданье.
Как слепотой поражены
Их всех без боя пропускают.
Колоны вражеской орды,
Собой Европу заселяют.

Волшебной силой провиденья
В туманной памяти моей
Так оживляются виденья
Кровавых халифата дней.
В земле, где долго, долго брани
Ужасный гул не умолкал,
Сдались германцы и славяне
Лишь полк мадьяров устоял,
Австрийский сдох орел двуглавый
Савойского минувшей славы,
Не встретить посреди степей
Над рубежами древних станов
Стоят телеги басурманов,
И черной Африки детей.
Кто их крикливыми толпами
В Европу ныне проводил?
Какие блага посулил,
И окрылил их всех мечтами?
В поход тьмы темь их снарядил
Оставив старые хамулы —
Где их всегда учили муллы
Чтоб всяк неверного убил.

А. С. Железнов

( Collapse )

( Collapse )

( Collapse )

Непростая судьба Михаила Танича

15 сентября могло бы исполниться 98 лет одному из самых известных поэтов-песенников Михаилу Таничу, но 13 лет назад он ушел из жизни. Он был автором хитов, которые знают абсолютно все, – «Черный кот», «Мы выбираем, нас выбирают», «На тебе сошелся клином белый свет», «Погода в доме». Однако вряд ли широкой публике известно, что перед тем, как прославиться на всю страну, Танич прошел войну, а затем был осужден и приговорен к 6 годам лишения свободы, и что свою настоящую фамилию ему долгое время приходилось скрывать.

( Collapse )

( Collapse )

В Израиле очередные внеочередные парламентские выборы, и пришло время побеседовать с главным конкурентом действующего премьер-министра, председателем партии «Еш Атид» и лидером парламентской оппозиции. Мы попробуем узнать, что же он за человек – Яир Лапид.

- Яир, по вашему мнению, Яир Лапид – хороший человек? Опишите себя в нескольких словах.
- Это самый сложный вопрос, а вы с него начинаете интервью (смеется). Я не знаю, как можно сказать о себе, что ты хороший человек, потому оставлю ответ на этот вопрос другим. Но я могу сказать, что посвятил жизнь хорошим вещам: своей семье, стране, идеям, в которые я верю.

- Тогда задам вопрос попроще: вы дрались с другими мальчишками в детстве? Или когда были юношей?
- Да постоянно. Я был сорванцом и довольно сильным. С юных лет занимался боксом, а затем боевыми искусствами, у меня есть черный пояс по каратэ, третий дан. Мне кажется, что я лез в драки, пытаясь скрыть тот факт, что внутри был чувствительным ребенком, который мечтал стать писателем и поэтом. Позже на меня, как и на многих ребят моего поколения, оказывали влияние легенды об Эрнесте Хемингуэе, который тоже со всеми вступал в драки.

( Collapse )

( Collapse )

Была она не брезглива, в чем и сама признавалась. Не боялась Цветаева нечистоты тела во всех смыслах, но всегда бежала от грязи в душе. Ее дневниковые заметки о первых годах революции честны, мужественны, наполнены болью, ужасом и любовью. И очень, как и все, к чему прикасалась Марина, –  талантливы.

Имеем ли мы, современники, право судить людей, самих приговоривших себя к смерти? Нет, убежден, что это безнравственно. Даже в такого грешника, как Александр Фадеев, не могу бросить камень. Хотя он ответил на прошение бездомной Цветаевой: «Тов. Цветаева! Достать Вам в Москве комнату абсолютно невозможно. У нас большая группа очень хороших писателей и поэтов, нуждающихся в жилплощади». Отвратительный документ, а не могу заставить себя судить Фадеева, как только представлю ужас этого человека перед сознанием невозможности продолжить жизнь. Что уж тут говорить о самой Цветаевой, Маяковском, Есенине…

Все они жили во времена, беспощадно провоцировавшие человека на зло. Кто-то попал в дьявольские сети, кто-то пробовал вырваться из западни, кто-то восставал против самого страшного и всесильного времени.

Но при всех обстоятельствах большой поэт оставался в одиночестве. Иосиф Бродский написал об этом исчерпывающе  точно: «Чем лучше поэт, тем страшнее его одиночество».

Одиночество – сродни безумию, добавлю я. Безумию самоубийства.

Грязные, кровавые времена всегда были школой мизантропии и для чистых и мужественных душ.

( Collapse )

Рош а-Шана — это еврейский Новый год, день, с которого начинается отсчет иудейского календаря. Но так было не всегда.

В действительности у древних евреев, вероятно, вообще не существовало понятия о том, когда начинается год. Они также не давали названия месяцам: Тора просто перечисляет их: «первый месяц», «седьмой месяц» и т.д.

В наши дни Рош а-Шана отмечается в первый день осеннего месяца Тишрей. Но в библейские времена этот период прямо назывался «седьмым месяцем». В период Первого Храма (с 8-го по середину 6-го века до н.э.) год начинался весной, в первый день Нисана.

Также, перечисляя праздники, Тора всегда начинает с весеннего праздника Песах, который приходится на седьмой месяц — Нисан.

( Collapse )