Стандартный

( Collapse )

( Collapse )

Михаил Грушевский, работая над трудами по истории Украины, провозгласил украинцами лишь украиноязычных и православных — казаков, селян и часть мещанства. Большая часть украинской шляхты осталась за бортом.

Украинцы любят сокрушаться над своей историей. На самом деле, все не столь печально. Более того, даже оптимистично. Во всяком случае – не хуже, чем у других, а в некоторых аспектах даже лучше. Просто в извечной дилемме о стакане отцы-основатели отечественной историографии выбрали опцию «наполовину пуст».

( Collapse )

Хотя Бейт Шеарим был заселен, по-видимому, вскоре после разделения царства Соломона на два самостоятельных государства, первое документальное упоминание об этом городе относится к концу периода Второго храма, когда Бейт-Шеарим был центром поместий Береники, дочери Агриппы I и сестры Агриппы II.
( Collapse )

Об истории польского антисемитизма написано немало, но в Западной Украине (вошедшей в 1919-м в состав Второй Речи Посполитой) он приобрел свою специфику. Характерно, что эти этнические украинские территории долгое время не знали погромов, в то время как Киев и Одессу, Житомир и Екатеринослав, Юзовку и Николаев с конца XIX века периодически накрывало антиеврейское насилие.

( Collapse )

Ниссим Блэк, популярный рэп‑музыкант и продюсер, никак не вписывается в привычный образ афроамериканца, созданный идеологией «групповой идентичности» и тиражируемый массмедиа. Когда смотришь и слушаешь интервью с ним, возникает нечто вроде двойного зрения: в знакомом изображении вдруг открывается другая картина, и, если не видеть шире, может возникнуть когнитивный диссонанс — в сознании столкнутся несовместимые представления. Перед нами американский рэпер с характерным произношением и жестикуляцией; он рассказывает о жизни и карьере чернокожего артиста; углубляется в причины пагубного влияния плохой музыки на личность и общество (чем‑то смутно напоминает позднего Льва Толстого); переходит к ответственности исполнителя перед слушателем, цитирует рабби Нахмана из Брацлава, каждое слово тщательно продумано, характерно раскачивается в такт мысли, в речи появляются иврит и идиш, внимательный взгляд поверх очков — и вот перед нами уже религиозный еврей.

( Collapse )

122 года назад, 2 марта 1899 года, скончался писатель Мордехай Зеэв Файерберг. Ему было всего 24 года. Он, как метеор, пронесся по небосклону еврейской литературы, успев оставить в ней заметный след. Его высоко ценили современники. «От Файерберга в наших сердцах остались его духовные муки, как некие цветочные духи, – писал литературный критик Йегошуа Овсей. – Его имя передает нам чистоту мысли, чистоту и чудо».

Мордехай Файербрег родился в городе Новоград-Волынский в ортодоксальной хасидской семье. Сын резника, он учился в хедере и в бейт-мидраше, и должен был унаследовать отцовскую профессию. Но юношу влекли только книги, причем отнюдь не те, что было принято читать в хасидской среде. Файерберг увлекся средневековой еврейской поэзией и трудами таких мыслителей, как Моше-Хаим Луцато и Нахман Крохмаль, пытавшихся найти рациональное обоснование понятиям божественности и человеческого духа. Они вступали в решительное противоречие с идеологией хасидизма, проповедовавшей эмоциональное постижение Бога.

( Collapse )

Для начала немного истории. Автор картин, которые размещены ниже — художник Иван Владимиров (1869-1947). Как видно по годам жизни художника — в годы Октябрьского переворота и последовавшей за ним Гражданской войны Иван был уже достаточно зрелым человеком и состоявшимся художником, до этого уже получившего некоторую известность.

В начале XX века Владимиров позиционировал себя как художника-документалиста — он работал т.н. "художественным корреспондентом" в русско-японской (1904-905), балканских (1912-13) и Первой мировой войнах. О сюжетах его картин тех лет можно судить по названиям — "Орудие в опасности", "Артеллерийский бой", "Вернулся с войны", "Разведка в ливень", "Допрос пленного", "Усиленная рекогносцировка".

В 1917-1918 году Владимиров работал в Петроградской милиции, где рисовал фотопортреты разыскиваемых преступников со слов потерпевших (аналог художественного "фоторобота"). Во время переворота 1917 года Владимиров сделал множество зарисовок, которые стали потом в сюжеты его картин — на которых хорошо показаны реалии тех дней и истинное лицо большевиков.

Это удивительно, но Ивана Владимирова по какой-то причине не репрессировали в 1930-х — он пережил репрессии и блокаду в Ленинграде, во время которой рисовал плакаты и вёл дневник блокады. Ещё удивительнее то, что многие его работы выставлялись даже во времена СССР в Третьяковской галерее.

А теперь давайте посмотрим на картины.


( Collapse )

Настольной книгой каждого глубоко верующего еврея является «Микраот Гдолот» — обширный корпус, включающий масоретский текст еврейского Писания, перевод его на арамейский (Таргум) и комментарии выдающихся еврейских мудрецов позднего средневековья.

Первое издание «Микраот Гдолот» в 1517 г. подготовил итальянский ученый сефардского происхождения, исключительный знаток еврейских источников, который нам известен только под своим христианским именем Фра Фелис де Прато (брат Феликс из Прато или Феликс Пратенсис): он принял католицизм и стал монахом-августинцем.

Второе, основное издание «Микраот Гдолот» (1524-1525) подготовил выдающийся еврейский ученый из Туниса Яков бен Хаим ибн Адония, также принявший католицизм. Ибн Адония собрал библейские рукописи и навел порядок в огромном количестве вариаций текста ТАНАХа и масоры — запутанного и противоречивого свода многочисленных указаний, служащих правильному оформлению и сохранению текста. В итоге он служит одним из важнейших источников для исследований по истории масоретского текста. Заслуги его были столь велики, что крупнейший специалист по масоре в 19 в., еврейский ученый Давид Гинзбург заметил, что ибн Адония — тот, кто спас масору от гибели. Впрочем, сам Давид Гинзбург крестился уже не в католичество, а в протестантизм, прибавив к своему имени дополнительное Кристиан.

( Collapse )