Однако в тот же день выяснилось, что ехать в Ла-Плату эмигрантам незачем – предназначавшиеся для них земли уже были заняты другими людьми. За то время, что они добирались до Аргентины, ловкий делец Рафаэль Эрнандес, подписавший с представителями подольских евреев контракт в Париже, успел перепродать свой участок подороже. Выйти на связь Эрнандесом, чтобы потребовать компенсаций, обманутым покупателям никак не удавалось. На помощь попавшим в беду единоверцам пришла местная еврейская община. Раввин Энрике Йосеф свел лидеров группы переселенцев с адвокатом Педро Паласио, которому принадлежали обширные земельные участки в пампасах. Он согласился уступить часть своих владений по сходной цене.
Так вместо расположенной на берегу моря Ла-Платы эмигранты отправились вглубь территории Аргентины, в провинцию Санта-Фе. Первое время им пришлось жить в товарных вагонах, припаркованных на запасных путях небольшого полустанка возле купленных ими земель. Ни сельскохозяйственного оборудования, ни животных переселенцы не получили. Железнодорожники кормили голодных детей, взрослые добывали себе пропитание самостоятельно. Вскоре в эмигрантских вагонах вспыхнула эпидемия тифа, унесшая жизни 64 человек. Так в провинции Санта-Фе еврейское кладбище появилось раньше планируемого сельскохозяйственного поселения.
В 1890 году Аргентину посетил известный врач – профессор Женевского университета Вильгельм Левенталь. По просьбе местных властей он побывал в импровизированном лагере еврейских эмигрантов и пришел в ужас от увиденного. По возвращении в Европу Левенталь встретился с главным раввином Парижа Цадоком Каном и сообщил ему о бедственном положении переселенцев из Каменец-Подольского. Кан начал искать способ им помочь. К решению этой проблемы удалось привлечь финансиста и филантропа барона Мориса Гирша. Он поддержал идею создания сельскохозяйственных поселений в Аргентине и создал с этой целью Еврейское колониальное общество. Однако это произошло почти два года спустя после того, как пароход "Весер", на борту которого находились эмигранты из Российской империи, бросил якорь в порту Буэнос-Айреса.
Благодаря барону Гиршу каждая еврейская семья, оказавшаяся в провинции Санта-Фе, получила надел площадью 50-100 гектаров. Измученные полуголодной жизнью переселенцы приступили, наконец-то, к реализации своей мечты. Созданное с помощью барона первое еврейское сельскохозяйственное поселение в Южной Америке они назвали в его честь – Кирьят-Моше. Регистрировавший новый населенный пункт аргентинский чиновник перевел это название на французский манер. Так на карте Аргентины появился поселок Мойсес-Виль. Его жителей соседи называли "гаучос худиос", то есть еврейские гаучо, своего рода ковбои.
Правительство Российской империи приветствовало проект барона Гирша и изъявило готовность содействовать его реализации. В Санкт-Петербурге надеялись, что таким образом в течение 25 лет из России в Южную Америку переберутся более 3 миллионов евреев. Однако сбыться этим планам было не суждено: их реализации воспрепятствовал аргентинский парламент, запретивший продажу крупных земельных наделов в частные руки. От планов массовой эмиграции пришлось отказаться. Но евреи из России продолжили небольшими группами прибывать в созданные в Аргентине сельскохозяйственные поселения. В 1896 году их совокупное население составило 6757 человек.
Поселок Мойсес-Вилль существует и по сей день. Евреев там осталось совсем немного – они составляют менее десяти процентов от его трехтысячного населения. Из существовавших в поселке четырех синагог действующей осталась лишь одна. В одной из заброшенных синагог, отреставрированных в 2012 году, по решению аргентинских властей был создан Музей еврейской колонизации.
Борис Ентин, "Детали"
Journal information