Правовой основой для его принятия послужил устав британского мандата, утвержденный Лигой Наций в 1922 году. В соответствии с ним, на правительство Эрец-Исраэль возлагалась ответственность за предоставление гражданства переселенцам из других стран. По истечении срока британского мандата власти независимого еврейского государства приняли эту ответственность на себя.
В ходе дискуссии в кнессете наиболее горячий спор вызвал второй параграф закона, оговаривающий право государства отказать в визе соискателю, «действовавшему против еврейского народа или угрожающему нанести ущерб общественному здоровью и безопасности». Представители оппозиции требовали полностью вычеркнуть этот параграф. Точку в споре поставил Давид Бен-Гурион. Премьер-министр заявил, что именно второй параграф наполняет закон реальным смыслом. Он подчеркнул, что исключения только подчеркивают незыблемость правила. Со скамьи оппозиции возражали: если потенциальный репатриант представляет угрозу для общественной безопасности, его можно посадить в тюрьму уже в Израиле. «Государство Израиль создано не для того, чтобы служить местом заключения для евреев диаспоры», – ответил на это Бен-Гурион. Поправки ко второму параграфу были отвергнуты.
Принятый 5 июля 1950 года закон был сформулирован, казалось бы, предельно просто. Каждый еврей имеет право на репатриацию в Израиль. Однако о том, как следует определять принадлежность к еврейскому народу, Закон о возвращении умалчивал. В этом, пожалуй, и заключается его единственное сходство с печально известными Нюрнбергскими законами. Поначалу в них также ничего не говорилось о том, кого следует считать евреем – соответствующее определение появилось только в принятых впоследствии поправках.
Поначалу они носили самый либеральный характер. В 1958 году министр внутренних дел Исраэль Бен-Йегуда издал следующую директиву относительно регистрации национальности (вероисповедания): «Чиновник МВД – не судья и не следователь, его функция – записывать то, что ему сообщают граждане. Каждый человек, чистосердечно заявляющий, что он – еврей, должен быть зарегистрирован как еврей, и никаких доказательств этого не требуется». Национальность (вероисповедание) детей, родившихся в смешанных браках, Бар-Йегуда распорядился записывать в соответствии с решением родителей.
Эта инструкция главы МВД вызывала возмущение национально-религиозной партии (МАФДАЛ), покинувшей в знак протеста правящую коалицию. Это был первый в истории Израиля политический кризис, связанный с вопросом о том, кого следует считать евреем. В 1958 году его удалось преодолеть, правительство Бен-Гуриона устояло. Но спустя два года новый министр внутренних дел – представитель МАФДАЛ Хаим-Моше Шапира – отменил директиву своего предшественника. Вместо нее он издал собственное распоряжение: «Евреем может быть зарегистрирован тот, кто: а) рожден от матери-еврейки и не принадлежит иной конфессии, б) принял иудаизм согласно Галахе».
В дальнейшем эта формулировка неоднократно была оспорена в Высшем суде справедливости. Вопрос о том, определяет ли понятие «еврей» этническую или религиозную принадлежность человека, стал предметом бурных и захватывающих дискуссий. Но решить его в судебном порядке фактически не удалось. Постановления БАГАЦа по этому вопросу не стали последним словом в этом споре.
В 1970 году действие Закона о возвращении было распространено на детей и внуков евреев. В 1971 году в знак солидарности с борьбой советских евреев за право на репатриацию в Израиль к закону была принята еще одна поправка: в соответствии с ней, каждый еврей вне зависимости от своего местонахождения мог получить израильское гражданство. А вопрос о том, кого следует считать евреем, и что именно определяет это понятие, будоражит общественное создание и по сей день.
Борис Ентин, «Детали».
Journal information