Последней каплей в чашу терпения для властей Мандата стало убийство в Каире в ноябре 1944 года боевиками «ЛеХИ» министра по делам колоний Уолтера Гиннесса, барона Мойна. Арестованных членов «ЛеХИ» и «Эцель» отправили в Африку. Изгнанники выпустили книгу о себе.

Когда кольцо союзников охватило Третий рейх, «Иргун Цваи Леуми бэ Эрец-Исроэль» (Национальная военная организация в Эрец-Исраэль, «Эцель», коротко – «Иргун», «организация») прервал недолгое перемирие и поднял оружие против британских властей. «Лохамей Херут Исраэль» («Борцы за свободу Израиля», сокращенно – «ЛеХИ») оружие и не опускал.

Убийство Мойна напугало руководство ишува, расценившее его как угрозу населению, отношения с Лондоном серьезно ухудшились - в США репутация ишува была подорвана. «Эцель» публично отстранился. Спецслужба» «Хаганы выслеживала членов «ЛеХИ» и передавала их англичанам.

Британцы пришли к выводу о необходимости ссылки сотен членов обеих организаций, заключенных в тюрьмах Латруна и Акко. Были предложены Кипр, Киренаика и Эритрея. Выбрали последнюю. Большее расстояние от Палестины обещало меньшие шансы на побег.

19 октября 1944 года две с половиной сотни заключенных погрузили на самолеты британских ВВС. Нескольких женщин освободили. Депортированные приземлились в аэропорту Асмэры и были увезены на бронетехнике в их первый лагерь Самбел.

Ссыльные в лагере Самбел

Они сразу определили себе занятие, облегчавшее тяготы изгнания: подробное документирование жизни лагеря. Записи начали делаться уже в первые дни. Этим занимались все без исключения. Когда в лагере Гилгил (их третьем и последнем) в Кении заключенных попросили предоставить для книги любые заметки и рисунки, то все принесли обширные дневники.

Активисты создали «литературное объединение», названное «Бадад» – «Одиночество». Большой книге предшествовали три мини-буклета. «Бадад» объявил: «Этот выпуск не ограничен количеством страниц и любой материал будет опубликован».

«Книга ареста и изгнания», оригинальное издание

Во вступлении к переизданию 1980 года редакторы первой книги, два Довида, Нив и Сиван, рассказывают: «Работа шла с большим усердием, материал начал поступать немедленно, и редакторы разобрали темы. После того, как мы достали устройство для ручной печати и смогли собрать средства на покупку бумаги в Найроби, мы подготовили смету расходов на 300 копий с переплетом – 18 израильских фунтов, и схему процесса: сортировка, редактирование, корректура, печать (один диктует, один набирает), шесть с половиной смен, 9 часов ежедневной печати по 330 страниц в день. Восемьдесят членов лагеря и семь недель».

Печатный станок ссыльных в Гилгиле

Что писали бойцы? Первый текст описывал собственно процесс изгнания. «Мы в воздухе, – пишет Арье Мехолел, подпольная кличка Ави, написавший потом отдельную книгу «Побег из Гилгила», – «летим, никто не знает, куда, но явно – из страны».

«Труба будила нас утром – труба отправляла нас вечером на нары; с утра до вечера, каждый день мы смотрели на один пейзаж и внутрь в свои души, – подытожил первые три месяца заключения Сиван. – Пустые, стертые дни, дни внутреннего хаоса и вялого волнения; мысль застыла в воспоминаниях, с другой стороны забора информации не поступало; стены нашей клетки прозрачны – и непроницаемы».

Из-за невозможности соблюдать кашрут заключенные устраивали голодовки; им стали доставлять кошерное мясо из Хартума. Первая голодовка длилась несколько дней.

«Смешно и больно видеть, как мальчики бегут в столовую, чтобы получить то, ради чего они отказывались от еды».

Возвращение в ишув стало главной целью заключенных со дня, когда они ступили на африканскую землю. Почти все попытки сбежать из трех лагерей, в которых задержанные содержались в Африке (всего девять), в книге документированы. Немедленно возникает вопрос: неужели британцы не могли перлюстрировать издание, найти переводчика? Откуда такая беспечность? Как могли не волноваться за свою безопасность авторы?

Синагога в лагере Самбел. Художник Леопольд Пинхасович

Клумба в форме звезды Давида с кактусом в центре. Власти лагеря не подозревали, что песок в центре клумбы – из туннеля, вырытого для побега. Гилгил.

Отголосок некоторой обеспокоенности есть в предисловии Нива и Сивана: «Недостатки книги обусловлены условиями лагеря, необходимостью хранить секрет о побегах и именах беглецов. Драматическим событиям, которые произошли в лагере в период между выпуском книги (сентябрь 1947 года) и окончательным объявлением о нашем возвращении в Сион (июль 1948 года) было дано только поверхностное описание». Подробности раскрываются в приложении в конце переиздания.

«Большая деревянная печатная машина тайно «пропечатала» «паспорта Гондураса и Сальвадора, подготовленные в лагере для следующего побега», – отметили редакторы.

С созданием еврейского государства пребывание депортированных в Эритрее стало нарушением международного права, и сосланных начали возвращать. Последние заключенные покинули лагерь и встали на якоре в порту Тель-Авива через 56 дней после создания Израиля.

Война за независимость вступила в свою вторую фазу, когда арабские армии в день провозглашения независимости вторглись на израильскую землю. И изгнанники вернулись в строй, и приняли бой, и победили.

«Кто для меня Б-г?» – прозвучал в 1932 году вопрос члена «Эцель» и будущего основателя «ЛеХИ» Авраама Штерна, и это стало гимном «Эцель» вплоть до отделения «ЛеХИ», – «Нас всех призвали на всю жизнь, в красные дни погромов и крови, в черные ночи отчаяния, в городах и деревнях, для защиты и завоевания, и освободит от службы только смерть. Наше желание: быть навсегда свободными; наша мечта: умереть за нашу страну. Мы упадем на улицах, в домах, нас похоронят ночью, но тысячи других придут вместо нас».